Внетропические флоры

Южного полушария Австралийская флора Австралийская флора занимает обособленный материк, некогда входивший вместе с Африкой и Южной Азией в состав Гондваны. Следствием этого является наличие некоторых семейств и родов, общих с Капской флорой; с другой стороны, в силу исторических причин ряд палеотропических родов (пальмы, бананы, панданусы, фикусы, бамбуки) захватывают своими ареалами северную и восточную окраину Австралийского материка, на основании чего некоторые авторы включают эту часть Австралии в палеотропис. К Австралии относят также-остров Тасманию, тесно связанный с ней флористически.

Австралийская флора отличается исключительно высоким для материковых флор процентом эндемизма, т. е. абсолютным преобладанием австралийского элемента. При общем количестве около 12 000 видов семенных растений здесь эндемичными являются почти 9 100 видов, что составляет более 75% всей флоры. А количество эндемичных родов превышает 500. Особенно высок процент эндемизма в Юго-Западной Австралии, где из общего числа 3700 видов 82%, т. е. 3200 видов, не встречаются даже в других частях континента. Имеется около десятка семейств с ареалами или ограниченными только Австралийским материком, или включающими также близ-лежащие острова. Былые связи. южных материков проявляются в флористической общности с капской флорой и в малой степени — с южно-американской (антарктической).

Характерно отсутствие дикорастущих представителей более 20 семейств (и подсемейств), имеющих широкое распространение в других флорах Земного шара. Так, нет вересковых, Theaceae, Valerianaceae; из розоцветных — яблоневых и т. п. Богата флора высших споровых — в основном это папоротники, особенно древовидные (Тасмания), а также эпифитные и травянистые формы. Совершенно отсутствуют хвощи; мхи и лишайники не играют существенной роли (в основном на юго-востоке материка и на Тасмании).

Среди голосеменных интересны саговники: на восточной окраине — Cycas, а в юго-западной части — Macrozamia (15 видов). На восток вместе с другими тропическими элементами заходят подокарпусы, 2 вида араукарий (Araucaria bidwillii, A. cunninghamii), а также Agathis ил Dammara (каури) и кипарисовидный каллитрис (Callitris cupressiformis) — из родов, характерных для островов Малазии, Новой Гвинеи и Новой Зеландии. В юго-восточной части есть антарктические хвойные: Dacrydium, Phyllocladus с широкими листо-подобными кладодиями. Эндемичные покрытосеменные австралийской флоры принадлежат или к некоторым редким семействам с узкими ареалами, или же представлены родами из семейств, широко распространенных.

По количеству видов первое место занимают бобовые (Leguminosae) — 1340 видов, 98 родов. За ними следуют в убывающем порядке семейства: миртовые (Myrtaceae) — более 1000 видов, 43 рода; протейные (Proteaceae) — более 660 видов; 35 родов; сложноцветные (Compositae) — более 650 видов; 96 родов; злаковые (Gramineae) — 430 видов; осоковые (Сурегасеае) — 400 видов; эпакридовые (Epacridaceae) — 300 видов; гудениевые (Goodeniaceae) — 300 видов. Эти семейства составляют около 40% флоры Австралии. Значительную роль играют также Liliaceae, Orchidaceae, Oxalidaceae. Но своеобразие австралийской флоры определяют прежде всего семейства: Proteaceae, имеющее тоже высокую, хотя и меньшую, численность только в капской флоре, затем Epacridaceae, представленное там же, но лишь несколькими видами, и казуарины (Casuarina), из 25 видов которых почти все являются австралийскими эндемиками, составляя ее особо характерный элемент.

Из родов самыми достопримечательными являются эвкалипт (Eucalyptus, сем. Myrtaceae), содержащий более 500 эндемичных видов, а также мимозовые акации из рода Acacia (около 480 видов), представляющие связующее звено между всеми флорами Южного полушария, за исключением Антарктида.

Большое семейство миртовых имеет в целом обширный ареал и представлено в разных флорах Земного шара, но некоторые роды и входящие в них виды специфичны для Австралии как эндемичные для ее флоры вообще или только для отдельных ее частей. Сюда относится прежде всего род эвкалипт, некогда широко распространенный в Северном полушарии — ископаемые листовые отпечатки его и пыльца известны, например, из верхнемеловых отложений Сибири и Дальнего Востока. А ныне ареал этого рода ограничен Австралийским континентом и лишь несколько видов — на Новой Гвинее, некоторых островах Малайского архипелага и Тасмании. Но уже в Н. Зеландии эвкалиптов нет.

Все эвкалипты являются вечнозелеными древесными растениями, среди которых много гигантских деревьев; более 100 видов имеют важное лесопромышленное значение. Большинство деревьев и кустарников этого рода относится к жестколистным ксерофитам с цельными листьями, ориентированными ребром по отношению к солнечным лучам, отчего под высоко расположенными кронами деревьев, напоминающих северные сосны, нет тени.

Но часть видов, растущих во влажных горных областях Востока, имеют облик типичных мезофитов с широкой раскидистой тенистой кроной. Среди них мы встречаем огромные деревья, достигающие предельной для Земного шара высоты. Это Eucalyptus gigantea, имеющий средний рост около 100 м, но поднимающийся в единичных экземплярах до 150 и даже 156 м при диаметре 10 м. Лишь немного отстают от него среди мезофитов Е. regnans, Е. nitens, Е. obliqua, Е. globulus.

Из ксерофитов самый высокий Е. diversicolor (по местному «карри») — до 80—90 м; менее рослым (до 40 м), но наиболее продуктивным в лесохозяйственном отношении является другой эндемик Западной Австралии — Е. marginata («ярра»), дающий особо высококачественную древесину. К наиболее засухоустойчивым относятся низкорослые виды, растущие в саваннах: Е. loxophleba, Е. occidentalis, Е. camaldulensis (rostrata). Громадное количество эвкалиптов представляет собой ксерофитные кустарники разного роста (от 1 до 4 м), растущие не только по окраинам центрально-австралийских пустынь, но и проникающих в глубь их. Это такие виды, как Е. dumosa, Е. oleosa, Е. uncinata, Е. bicolor и многие другие. К миртовым относится также ряд других австралийских родов, представленных как крупными деревьями (Eugenia, Syncarpia, Melaleuca), так и кустарниками, эпифитами и даже лазающими растениями (род Metrosideros).

Среди бобовых значительная роль принадлежит различным кустарникам и травам из эндемичных видов мотыльковых (Chorisema, Jacksonia, Gastrolobium), отличающихся разнообразием и яркостью окраски их цветков. Но особенна характерны многочисленные эндемичные мимозовые, в особенности акации из особой секции Phillodinae. Это преимущественно невысокие деревья, напоминающие своими зонтико-видными кронами африканские, либо чаще — кустарники различного роста (от 1 —1,5 м до 4—5 м) резко ксероморфного облика; филлодии их отличаются большим разнообразием форм, нередко имеют остропильчатые края и колючие окончания. Особенно колючими являются Acacia aneura, A. harpophylla, а также A. alata, A. decipiens и др. Длинные, ярко окрашенные золотисто-желтые тычинки цветков мимозовых акаций придают их шаровидным или кистевидным соцветиям неповторимый декоративный облик.

Семейство протейных роднит австралийскую флору с капской, демонстрируя тем самым былые материковые связи этих частей суши (рис. 43). Только единичные представители Proteaceae известны в тропической флоре, а остальные разделены между Ю. Африкой (262 вида) и Австралией, которая считается родиной этого семейства (около 660 видов). Наиболее богаты видами эндемичные роды: Grevillea, Banksia, Накеа, Telopea. Среди них есть деревья мезофильного облика (например «шелковый дуб» — Grevillea robusta), но большинство относится к жестколистным, и преобладающей жизненной формой протейных являются кустарники с плотной кожистой листвой. Характерно необычайное разнообразие по окраске и форме цветков и соцветий — то напоминающих корзинки сложноцветных, то похожих на махровые розы или же сережки ивы. Ареалы большинства протейных (386 видов) ограничены Юго-Западной Австралией, обусловливая высокий эндемизм флоры этой части континента.

Семейство казуариновых с единственно относящимся сюда родом Casuarina. Только один вид из 25 — С. equisetifolia, выходит за пределы Австралии, распространяясь до юго-восточной окраины Азиатского континента, побережий Индостана и восточной Африки и достигая острова Мадагаскар. Остальные виды эндемичны для Австралии. Эвритопность и неприхотливость видов казуарины позволяет им осваивать самые бедные почвы и участвовать в составе растительного покрова засушливых областей — саванн и полупустынь.

Семейство Epacridaceae, имеющее в Австралии массовый центр развития и почти целиком эндемичное для нее, лишь в небольшом количестве видов участвует в других флорах и считается как бы замещающим экологически вересковые, которых в Двстралии нет. Многие эпакридовые являются ксероморфными кустарниками с мелкими эрикоидными листья-ми, но есть в этом семействе и невысокие мезофильные деревья и крупные кустарники, не имеющие с вересками ни морфологического, ни экологического сходства. У многих эпакридовых — крупные цветки с разнообразной яркой окраской.

Сложноцветные — широко распространенное по Земному шару семейство насчитывает в австралийской флоре наи-большее количество родов (почти сотня), из которых многие эндемичны или содержат многочисленные эндемичные виды. Среди них есть суккуленты и древесные формы, как, например, Aster agrophyllum — древовидная астра, свойственная Восточной Австралии, а также разно-образные ксерофитные кустарники и всевозможные травянистые растения, особенно из родов бессмертников-сухоцветов, украшающих своими яркими неувядающими соцветиями даже самые аридные области Австралии и широко известные в садовой культуре в странах Северного полушария.

Семейство лилейных играет во флоре Австралии не меньшую роль, чем в других флорах, но притом особенно богато представлено некоторыми подсемействами и своеобразными эндемичными родами. Наиболее характерны деревянистые растения из родов Xanthorrhoea, Dasypogon, Kingia, обычно называемые «травяными деревьями» и в основном свойственные Западной Австралии. У ксанторреи толстый (иногда до> 1 м в поперечнике), короткий, чаще неветвистый ствол, около 5—6 м высотой, несет на верхушке массу узких и длинных остро зазубренных листьев, собранных в огромный пучок, похожий на травяную кочку. Ствол имеет как бы обугленный вид благодаря вытекающей из поврежденных мест чернеющей на воздухе смоле и оканчивается высоким початковидным соцветием из многочисленных мелких цветков. Древовидные лилейные являются ксерофитами, приспособленными к жизни в засушливом климате. Из травянистых форм интересна эндемичная для востока Австралии «лилия-факел», с огромным соцветием огненно-красных цветков, поднимающимся на 4—4,5 м над поверхностью почвы (Doryanthes excelsa).

В Австралии много красиво цветущих растений, украшающих в дождливый сезон нижние ярусы лесов и саванн. Это многочисленные наземные Orchidaceae, а также Oxalidaceae (47 видов) — кустарники до 30 см высоты, отличающиеся разнообразием и яркостью окраски цветков. Интересно обилие Droseraceae (более 30 видов) — насекомоядных росянок, представляющих в основном лазающие растения до 1 м высоты, приклеивающиеся при помощи выделений особых железок. Среди семейств, эндемичных для австралийской флоры или имеющих в ней центр развития с выходом лишь единичных видов за ее пределы, преобладают растения кустарниковые и травянистые, в большинстве ксерофиты. Наиболее богаты видами: Goodeniaceae — 300 видов (почти все в Юго-Западной Австралии), Candolliaceae — 120 видов; небольшим количеством видов представлены Restionaceae, похожие на осоки, имеющие массовый центр в капской флоре и больше нигде не растущие.

Из злаков особенно интересен эндемичный для Австралии род Triodia, иногда неправильно отождествляемый со Spinifex (по названию пустыни, где он обитает) — другим эндемичным родом, имеющим более ограниченное распространение. Triodia — псаммофит, отличается наиболее резким ксероморфизмом: листья жесткие, колюче-заостренные; корневища ползучие с многочисленными отпрысками на концах, обеспечивающими завоевание песчаных пустынь.

Особое положение занимает флора северо-восточной и восточной окраины материка, которая носит смешанный характер за счет значительного обогащения тропическими эле-ментами при сохранении, однако, роли типичных австралийских родов. Перемещение в конце мезозоя южного полюса способствовало окончательному распаду Гондваны, в составе которой сформировались флористические связи Австралии с Ю. Африкой и через Антарктиду — с Ю. Америкой. В условиях возникшей затем изоляции Австралийского материка флора его долгое время развивалась автохтонно и приобрела ряд специфических черт, обусловивших ее высокий эндемизм.

Но под давлением центробежной силы материк неуклонна оттесняло от полюса в сторону экватора, что привело его уже в кайнозое к контакту с палеотрописом, откуда и началась массовая миграция растений вдоль восточной окраины Авст-ралии с ее влажным и теплым климатом. Сюда внедрились пальмы, которых на севере насчитывается 25 видов: Livisto и Kentia продвинулись дальше всех на юг, причем Livisto australis достигает даже 30° ю. ш. Есть даже здесь и такие представители тропической флоры, как бананы, панданусы, бамбуки, фикусы, непентесы и др. Все это, снижая в этой части своеобразие австралийской флоры, в то же время увеличивает богатство ее, которое достигает здесь 40% от общего ее состава.

А на юго-востоке материка и в Тасмании параллельна с исчезновением тропического элемента появляется элемент антарктический, связывающий Австралию с Ю. Америкой, Новой Зеландией и островными группами Южного полярного бассейна. Это прежде всего вечнозеленый антарктический бук Nothofagus, затем магнолиевое Drimys и ряд редких хвойных: Dacrydium, Phyllocladus. На восточном побережье и склонах гор Австралийских Кордильер сосредоточены и все прочие хвойные, имеющие здесь массовое распространение. Это мощные деревья из Araucariaceae: Agathis, кипарисовое Callitris, относящееся к роду с очень дизъюнктивным ареалом (доходит даже до голарктиса).

Здесь же, на Востоке в горах, особенно на Тасмании, большую роль играют наиболее древние элементы флоры — многочисленные папоротники, среди которых много древовидных с тонкими стволами (до 7—10 м) и массой нежных перистых наверху. Это виды Cyathea, Alsophila, Dicksonia,. вымирающий род Todea. Стволы древовидных папоротников нередко одеты массой мелких эпифитных видов. Многие сотни кустарниковых и травянистых папоротников в изобилии участвуют в покрове лесов влажных районов. А на нарушенных человеком участках распространен знакомый жителям Северного полушария папоротник орляк-космополит Pteridium aquilinum.

Капская флора Капское флористическое царство занимает в масштабе всей земной суши совершенно незначительную площадь на южной оконечности Африки, однако по богатству и своеобразию флоры оно вполне сопоставимо со всем голарктисом. Некоторые ученые относят к собственно Capensis лишь не-большое прибрежное пространство Юго-Западной Африки— около 80 км длины, где видовая насыщенность особенно велика при общем количестве семенных растений 5585 видов и высоком проценте эндемизма. Но большинство включает сюда же флору лежащего восточнее полупустынного плоскогорья Карру до Драконовых гор и проводит границу по р. Оранжевой, к северу от которой расположена Калахари переходная аридная область, затрудняющая обмен флоры с палеотрописом.

Но даже в таких границах общая площадь Capensis едва достигает 700 тыс. кв. км, что в 30 раз меньше территории СССР. А количественный состав флоры здесь определяется цифрой 12 000 видов (около 75% флоры СССР) в 1200 родах; 900 родов, 3 семейства, полностью отсутствуют в других флорах, и несколько семейств представлены лишь небольшим количеством видов за пределами капской флоры. Наиболее значительны флористические связи с Австралией — некоторые семейства имеют там и тут современные центры развития. И, напротив, с палеотрописом ядро капской флоры почти не имеет ничего общего. Только протянувшиеся вдоль восточного побережья южной Африки меридиональные цепи Драконовых гор являются мостом, по которому проникают далеко на юг представители палеотропической флоры, встречающиеся, однако, и в других местах в качестве реликтов. Это является указанием на то, что в одну из прошлых геологических эпох климат Африканского континента, в частности его юга, был влажнее и ровнее, чем сейчас, а возникшая затем его аридизация обусловила изоляцию Capensis от остальной Африки и явилась стимулом к формированию на базе древнего ядра своеобразной ксерофитной флоры. Аналогичным образом можно объяснить факт присутствия в высокогорной капской флоре эндемиков из голарктических родов: фиалки, лютики, ломонос, манжетки, лен, шалфей и многие другие, пути миграции которых в былые времена прослеживаются по фрагментам их ареалов в горных массивах восточной окраины Африки.

Преобладающие в капской флоре семейства располагаются по количеству видов в убывающем порядке следующим образом: сложноцветные, бобовые, вересковые, лилейные, касатиковые, фикоидные (Aizoaceae), гераниевые, протейные, толстянковые, ластовниковые (Asclepiadaceae), рутовые. Исключительно капскими являются: Bruniaceae (50 видов), Репаеасеае (32 вида), Gubbiaceae (3 вида). Наиболее значительны связи с Австралией через семейства: Proteaceae (262 вида), Restionaceae (250 видов), некоторые сложноцветные, рутовые, росянки, Oxalis и др.

Капской флоре, в отличие от других флор, свойственно исключительное единообразие в смысле преобладающих жизненных форм: на подавляющем большинствеграстений лежит печать сезонной сухости климата. Абсолютное господство принадлежит кустарникам разных размеров (до 3—4 м высоты) и отчасти низкорослым деревьям, относящимся к группе жестколистных ксерофитов. Наряду с жесткими изо- латеральными листьями, часто имеющими вертикальное по-ложение, распространена эрикоидная (с завороченными вниз краями) и игловидная формы. Очень велико количество сук-кулентов крупных, древовидных, либо очень мелких, имити-рующих камни, из различных семейств. Древесных мезофитов почти нет, среди трав — масса луковичных и клубневых. Своеобразие капской флоры определяет обилие вересковых, среди которых род Erica — настоящий вереск, проникший с севера, имеет здесь массовый центр и насчитывает почти 600 видов; некоторые из них являются крупными кустарниками с ярко окрашенными цветками. Есть в этом семействе и другие эндемичные роды.

Семейство Proteaceae по количеству видов (262) занимает второе место после Австралии и представлено особым под-семейством, отсутствующим там. Характерен эндемичный капский род Protea (80 видов). Это типичные жестколистные кустарники, иногда довольно высокие (Protea grandiflora — до 8—12 м) с многоцветковыми яркими соцветиями, окруженными окрашенными прицветными листьями. Эндемичны также другие роды с разнообразной окраской цветков и среди них — Leucadendron (70 видов), или серебряное дерево, известное в ископаемом состоянии из третичных отложений Европы. Наиболее рослым является Leucadendron argenteum, растущий на влажных горных склонах и представляющий сильно ветвистое дерево до 15 м в высоту и 60 см в толщину, с мелкими листьями, густо покрытыми серебристо-серыми волосками.

В семействе Geraniaceae род Pelargonium связан по своему происхождению с капской флорой. Здесь около 200 видов пеларгоний; среди капских пеларгоний много кустарников.

Семейство Restionaceae относится к основному ядру древней капской флоры и за ее пределами представлено незначительно (27 видов в Австралии). Рестионовые представляют травянистые растения, похожие на осоки или ситники, и так же как последние, растут на сырых или заболоченных местах. Некоторые виды (род Elegia) образуют заросли в человеческий рост. Наиболее многочислен род Restio (117 видов).

Исключительной красотой и декоративностью отличаются многочисленные капские луковичные и клубневые растения из Liliaceae, Amaryllidaceae, Iridaceae, Orchidaceae, Oxalidaceae, (всевозможные лилии, амариллисы, алоэ, гладиолусы, ирисы), масса сложноцветных (бессмертники, ценерарии), бобовых, розоцветных. Они используются в цветоводстве, которое заимствовало из капской флоры около 1000 видов.

Своеобразие капской флоры составляют также древовидные суккулентные молочаи и огромное количество мелких мясистых растений разнообразной формы (листовых и стеблевых суккулентов из Asclepiadaceae, Aizoaceae, Crassulaceae, Portulacaceae, Zygophyllaceae и др.). Особенно обращают на себя внимание очень сходные по общему габитусу айзовые и ластовниковые; среди них есть формы, у которых листья либо залинены вздутыми, сросшимися со стеблем сочными члениками, или же сами листья имеют вид мясистых обрубков, похожих на каменные глыбки. Это миниатюрные растеньица, погруженные в трещины каменистой поверхности, на уровне которой видны лишь «окна» прозрачной водоносной ткани, обеспечивающей проникновение света до зеленых клеток. Распознать систематическую принадлежность этих растений возможно лишь в период цветения. Особенно многочисленны подобные суккуленты из сборного рода солнечник— Mesembryanthemum (Asclepiadaceae), имеющего в капской флоре центр своего развития (300 видов) и лишь в единичных видах известного в других флорах.

Кактусовидные стапелии — также эндемики из ластовниковых, получили распространение в качестве комнатных растений из-за крупных красивых цветков, имеющих форму рупоров. Голосеменными эта флора небогата. По горам здесь на юг проникают виды Podocarpus (кое-где как реликт) и эндемичной ныне почти полностью истребленное. Для папоротников засушливый климат южной Африки мало пригоден, флора их значительно беднее австралийской, но с последней роднит древовидный Todea, встречающийся на влажных склонах гор. Здесь же на болотистых участках растут некоторые мхи, в том числе сфагновые.

Антарктическая флора Антарктическая флора не занимает целостной территорий, а рассредоточена по отдельным участкам суши, преимуществ венно многочисленным островным группам, рассеянным средй Южного полярного океана, и только частично охватываем материковые пространства — южную оконечность Южной Америки с Огненной Землей, а также окраину Антарктиды. Все эти разрозненные части суши, за исключением некоторых вулканических островов, представляют остатки единого ма-терика, некогда связывающего Южную Америку, через Ан-тарктиду, с Австралией и Новой Зеландией, о чем свидетельствуют и наличие известной общности в их современной флоре, и многочисленные находки ископаемых растений на ныне почти безжизненном ледяном Антарктическом континенте.

Флора антарктиса в своей основе обособлена систематически как от неотропической, с которой она контактирует в Ю. Америке, так и от других флор Южного полушария, в которых ее представители присутствуют в качестве отдельных чужеродных элементов; в значительно большей степени антарктическая флора обнаруживает черты общности со своим антиподом — голарктической флорой, путями миграции из которой явились меридиональные цепи грандиозной горной системы Анд, имевшей, очевидно, в недавнее геологическое время более влажный климат в своих высокогорьях, чем сейчас.

Общее количество видов семенных растений в антарктисе нельзя признать слишком малым для такой небольшой площади суши, хотя по сравнению с капской эта флора много беднее, но эндемизм ее очень высок. Всего известно 1600 видов, из которых 1200, т. е. 75%, являются эндемиками. В том числе имеется 3 эндемичных семейства и 25 родов. Наряду с ограниченным составом семенных растений,. сосредоточенных преимущественно в материковой части (Ю. Америка с Огненной Землей), антарктическая флора исключительно богата споровыми, особенно мхами, печеночниками, грибами и лишайниками, в изобилии произрастающими на океанических островах с их холодным климатом. Разнообразен видовой состав сфагновых мхов, часто почти идентичных северным видам. Среди папоротников много эндемиков, преобладают травянистые формы, есть эпифиты.

Из голосеменных типичными антарктическими родами, хотя и заходящими в другие флоры, считаются Libocedrus, Fitzroya; Araucaria imbricata (A. araucana) — эндемик южного Чили, виды Podocarpus, Dacrydium имеют ограниченные. ареалы. Среди покрытосеменных по количеству видов преобладают сложноцветные, злаки и осоки. Связующими с южными внетропическими флорами являются семейства: Proteaceae (7 видов), представленное эндемичными родами, среди которых один вид (Guevina aveana) дает съедобные орехи, похожие на северную лещину, а также Restionaceae, Epacridaceae, магнолиевое Drimys winteri и ряд других. Интересен род Gunnera (из Halorrhagidaceae) с узким ареалом — от Ю. Америки до Новой Зеландии, к которому относится эндемичное травянистое растение Gunnera chilensis с сердцевидными листьями гигантских размеров (до 2 м в поперечнике).

Основной флористической достопримечательностью ан- тарктиса является род антарктического бука Nothofagus, близко родственного голарктическому буку (Fagus) и относящегося к тому же семейству Fagaceae. Некоторые из видов Nothofagus (всего 25 видов) проникают по горным склонам Анд на север, в субтропики (до 37° ю. ш.). Большинство антарктических буков, в отличие от их северных родичей, являются вечнозелеными деревьями (N. betuloides и др.) с мелкими кожистыми листьями и достигают значительной высоты (до 50—55 м). Но близ верхнего предела в горах и в южной части ареала рода преобладают летнезеленые листопадные виды (N. antarctica и др.), иногда низкорослые (N. pumilio). Большинство Nothofagus — типичные растения холодного океанического климата, основная область их распространения в Ю. Америке протягивается вдоль западных склонов Анд (южное Чили) до юга Огненной Земли, но за пределами антарктиса Nothofagus известен на юго-востоке Австралии, в Тасмании и Новой Зеландии как антарктический элемент. Таким образом, у этого рода двойственные связи: с южными внетропическими флорами и с северной голарктической, где семейство буковых имеет свои корни в третичной тургайской флоре.

Антарктическая флора распределена очень неравномерно между отдельными частями суши. Наиболее богато и разно-образно представлена она на Американском континенте. Про-цент эндемизма на островах выше, но видовой состав цветковых значительно беднее. Там полностью отсутствуют древесные виды и господствуют тундровые и болотные мхи и лишайники. Только Фольклендские острова, лежащие близ Америки, насчитывают до 135 видов цветковыхрастений при 20% эндемизма, а на уединенных океанических островах флора крайне бедна: на о. Южная Георгия — 15 цветковых, но почти 100 видов мхов, из которых половина эндемиков, на Кергеленских островах — цветковых (без заносных) 25 видов, среди которых интересным антарктическим эндемиком является Pringlea antiscorbutica — кергеленская капуста, относящаяся, как и настоящая капуста, к семейству крестоцветных.

Характерными эндемиками являются в антарктисе свое-образные зонтичные Bolax и Azorella, образующие огромные подушки до 2 м высоты. Распространены они на влажных местах в высокогорьях Анд, проникая к северу в их неотро-пическую часть. Azorella selago растет также на Кергеленах, a Bolax glebaria — на Фольклендских островах. Здесь же произрастают некоторые эндемичные злаки, среди которых особенно своеобразен мятлик — Роа flabellata («туесок»), образующий на болотах гигантские кочки высотой до 2 м.

Из родов с биполярным распространением особенно ин-тересен Empetrum rubrurn, отличающийся от голарктической водяники (Empetrum nigrum) красными ягодами, — вид весьма обычный на сырых замшелых местообитаниях на Огненной Земле и некоторых островах (Тристан да Кунья). К родам, общим с голарктисом, относятся также некоторые злаки (тимофеевка, луговик), примулы, генцианы, ясколки, камнеломки, порой имеющие лишь незначительные система-тические отличия от северных собратьев.

Версия для печати

Генерация страницы: 0.029